КТО ЗАЩИТИТ ВРАЧА?

Я врач и в течение последних лет ежедневно провожу обходы в лечебных отделениях крупной многопрофильной больницы. Приведу наиболее типичный пример одного из таких обходов. 9.30 — обход и консилиум в отделении реанимации.
Пациент А. — падение с 3-го этажа, открытые переломы костей бедер, шок. Необходима срочная операция — фиксация костей металлическими конструкциями (стоимость от 15 до 30 тыс. рублей), переливание 3-4 доз крови (6-8 тыс. рублей), антибиотики (3 тыс. рублей в сутки). Итого, 24-41 тысяча рублей в первые сутки.
Пациент Б. — менингит, сепсис. Необходимы мощные современные антибиотики (стоимость недельного курса лечения — 21 тыс. рублей).
Пациент В. — кровоизлияние в мозг, как результат разрыва внутримозгового сосуда. Для решения вопроса о немедленной операции необходима экстренная диагностическая процедура — ангиография (стоимость одноразового диагностического набора — 6 тыс. рублей).
Я бы мог и дальше продолжить этот скорбный перечень страдальцев, имевших несчастье заболеть в наши дни, просто не хочу ввергать читателя в меланхолию.
Ситуация, в которую попадает врач-реаниматолог, лечащий пациентов такого класса, уникальна по своей беспомощности. Сегодня благодаря бурному развитию информационных технологий, Интернету, наводнению книжного рынка великолепными зарубежными справочниками реаниматолог очень хорошо знает, что нужно сделать, чтобы спасти жизнь пациента. Фармакологический рынок, в свою очередь, переполнен современными мощными препаратами. Однако эти две составляющие — пациент и лекарства — не могут пересечься в пространстве, как две параллельные прямые в геометрии Эвклида. Причина проста.
Не буду утомлять сложными расчетами, важно, что из той большой суммы, которую страховые компании выплачивают за каждого заболевшего, на медикаменты остается не более 50 рублей в сутки. Достаточно просто на минуту заглянуть в любую из уличных аптек, чтобы понять, что можно приобрести на эту сумму.
У врача-реаниматолога есть несколько вариантов поведения в сложной ситуации общения с родственниками. Вариант А — аморальный и поэтому, наверное, наименее душевно затратный. Сделать классическое заявление, суть которого сведется к тому, что в больнице "все есть" и "все лечение оплачено страховыми компаниями".
Уверен, что ни один порядочный врач так не поступит — совесть замучит. Мало того, что это будет заведомая неправда, еще и жизнь пациента окажется под угрозой, если он немедленно не получит своевременную, мощную и, к несчастью, очень дорогостоящую терапию. Да и для врача такое заявление не совсем безопасно. В случае смерти больного любая лечебно-контрольная комиссия сделает заключение о плохом лечении, так как не использовались современные достижения медицины. За долгие годы работы я не встречал ни одной комиссии, которая в своем заключении сформулировала бы простую истину о том, что лечение данного конкретного пациента проводилось в соответствии с реальным финансированием и поэтому должно быть признано адекватным.
Вариант Б более приемлем с точки зрения морали, но менее легитимный. Например, отправить родственников в аптеку за медикаментами либо в какое-нибудь ЗАО за конструкциями или расходными материалами. Вариант чреват для врача значительными трудностями, не имеющими отношения к медицине: незаконная выписка рецептов, не признаваемая юристами расписка родственников о добровольной покупке лекарств, справка для налоговой полиции, наконец, просто опасение возможных юридических преследований (в течение последних пяти лет больница ведет судебный процесс с пациентом, которому лишь намекнули о необходимости приобрести шприцы для лечения его матери). Наконец, вариант В — наиболее законный. Это заключение финансового договора о внесении в больничную кассу суммы для приобретения дополнительных дорогостоящих медикаментов или конструкций. К сожалению, нужно ясно понимать, что медикаментозное меню будет зависеть от величины внесенной суммы.
Казалось бы, проблема решена, однако сложности только начинаются. Наша Конституция гарантирует нам бесплатность и общедоступность медицинской помощи, не упоминая о его качестве. И люди искренне убеждены, что раз медицинская помощь общедоступна, то она, безусловно, должна быть полной и качественной. Поэтому врач, пытающийся разъяснить подавленным горем людям, что они должны немедленно финансировать лечение реанимационною больного, вполне может восприниматься как вымогатель. Реаниматолог — не профессиональный психолог, он может звучать не очень убедительно, наконец, у него просто нет времени на долгие убеждения. Итог, к сожалению, печален, и больничная администрация вынуждена самостоятельно пытаться финансировать лечение тяжелобольного. А это значит, что резко снижается и без того скудное медикаментозное обеспечение других пациентов. Мне часто приходится общаться с зарубежными коллегами, и на вопрос: "как у вас с финансированием?" обычно уклончиво отвечаю — "хотелось бы лучше". Стыдно сказать правду! Стыдно сказать, что лечение одного пациента стоит менее двух долларов в сутки. Просто не поверят или в лучшем случае сочтут за неумную шутку.
Не лучше обстоят дела и с переливанием донорской крови. За счет средств, поступающих из бюджета, крупный многопрофильный стационар может заготовить и перелить до 3 литров крови в сутки. И это на 1100-1200 больных, ежедневно находящихся в стационаре! Если принять во внимание, что в больнице ежедневно производится до 25 экстренных и плановых операций и ежедневно поступает 1-2 больных с травматическим шоком (один шоковый больной нуждается в переливании 1-2 литров крови в сутки), то приобретение крови родственниками становится жизненно необходимым. И опять врач вынужден долго и путано объяснять, что, помимо медикаментов, необходимо еще приобрести донорскую кровь либо привести доноров, иначе больного невозможно защитить от операционной травмы и послеоперационный период может закончиться тяжелыми осложнениями.
Я далек от того, чтобы кого-то обвинить в сложившейся ситуации. Страховые компании выделяют на лечение ровно столько средств, сколько их поступает от налоговых сборов. Комитет по здравоохранению при всем понимании проблемы не в состоянии повысить стоимость лечения, поскольку федеральное бюджетное финансирование сведено сегодня к минимуму. Более того, в последнее время комитетом предложена новая прогрессивная методика расчетов, улучшившая положение медицинских работников. Но я просто убежден, что нельзя оставлять врача наедине с неразрешимой финансовой проблемой. Сегодня врач-реаниматолог, стоя у постели больного, фактически находится между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, убеждение людей, поддерживаемое страховыми компаниями, что в больнице "все есть". С другой — требования Минздрава России лечить в соответствии со стандартами, реальная стоимость которых на порядок превышает пресловутые 50 рублей в сутки.
Убежден, что население должно быть информировано о том, что реальная стоимость правильного лечения во много раз выше существующего финансирования. Люди должны знать, что, если пациент поступил в отделение реанимации, немедленное участие в расходах на лечение может оказаться спасительным для жизни. Врач не крестоносец и не пастырь общества, он не должен решать этические проблемы, из каких источников будут поступать деньги на лечение его пациента. Ему нужно предоставить возможность полноценно выполнить свой профессиональный долг. Однако сегодня волею обстоятельств врач оказывается единственным человеком, который говорит пациенту, что общество не в состоянии решить его медицинскую проблему и спасение жизни пациента зависит от него самого. Будет очень обидно, если проблема будет по-прежнему решаться в традициях отечественного менеджмента: "авось", "небось" и "как-нибудь". Не могу не привести здесь слова Н.А.Семашко — одного из замечательных организаторов здравоохранения периода военного коммунизма. Они актуальны и в наши дни и хорошо описывают сегодняшнюю ситуацию: "Важно, чтобы врач точно знал свои обязанности и добросовестно выполнял их. Наряду с этим, важно, чтобы и общество знало права и обязанности врача и понимало пределы своих требований к врачу".

источник: rosmedstrah.ru

Самое популярное

КТО ЗАЩИТИТ ВРАЧА?

Комментарии: